«Если Богу будет угодно, попаду на «Евровидение», хотя Кончита — это извращение»

Иеромонах Фотий служит в Боровском монастыре, что в Калужской области. Но кажется, в судьбе его грядут большие перемены. Приняв участие в популярнейшем шоу «Голос», тем более выйдя в финал, он стал известен практически всей стране. Более того, он стал всероссийским любимчиком. А это испытание не для слабого. Выдержит ли, выдюжит?

И вообще, что из себя представляет монах в подряснике, перепевающий всемирные хиты в этом черном и греховном ящике под названием «телевизор» на глазах у многомиллионной публики? Вот прямо сейчас и узнаем.

Иеромонах Фотий   фото: vk.com

«Это будет мой ответ всем Кончитам!»

— Отец Фотий, приятно за вами наблюдать, как вы там участвуете, как поете. Вы классный чувак вообще! Вы это понимаете?

— Ну, если можно так выразиться… Для кого-то да, классный, для кого-то не очень.

— И как вам в этом чертоге разврата — я имею в виду «Останкино» и вообще шоу-бизнес? Как вы себя чувствуете, ощущаете среди этих грешников, которые вокруг вас?

— Ну, я бы так не стал выражаться. Все-таки это Первый федеральный канал, там никакого разврата, никакой грязи. Тем более что это приличный конкурс, где можно честно выйти во всенародные любимчики. Там все честно, это я вас могу заверить.

— Вот кому-кому, а вам верю абсолютно, отец Фотий! Но вы сказали «всенародные любимчики»? Неужели вы стремитесь стать таковым? А что скажет по этому поводу вера православная и церковь? Помните, Пастернак писал, не про вас, конечно, но в принципе: «Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех…» Неужели вам присуще тщеславие? С каких это пор, отец Фотий?

- Да нет, я это говорю как есть, без всякого тщеславия. Я этот термин «любимчики» только сейчас придумал на самом деле. Просто в «Голосе» народ сам выбирает, кого он хочет слушать, а не так, когда ему навязывают какую-нибудь звезду, пробившуюся через деньги или уж не знаю какими путями в шоу-бизнес. Здесь совсем по-другому выбираются «звезды», если можно так сказать. Но я не буду все равно звездой, не буду шоуменом...

- Буду так, точечно где-то присутствовать наверняка, наверное, просто в концертах, не обязательно на ТВ. Ездить в какие-то города, и люди, уже зная наперед из афиш, что я собираюсь там выступить, думаю, с удовольствием приедут и послушают того, за кого голосовали. Я думаю, это правильно.

— Да, человек предполагает, а Бог располагает. А в вашем случае можно сказать: вы — отец Фотий — предполагаете, а шоу-бизнес или Первый канал будет вами располагать, как мне кажется. Поэтому вы так просто не отделаетесь.

— Я не знаю.

— Тогда вот мой прогноз (наша беседа состоялась за два дня до финала. — А.М.): вы в финале победите. И не только потому, что вы отличный певец, но потому еще, что вы иеромонах, то есть православный батюшка, а это сейчас правильный идеологический и политический тренд. Нужно, чтобы вы победили. Да и народ за вас болеет, потому что он также настроен патриотически, ну и сверху кому-то необходима ваша победа. Согласны?

— (Тяжело вздыхает.) В общем-то, да.

— Поздравляю! Отец Фотий, вы молодец! Я говорил, что вы классный чувак. Но заранее не расслабляйтесь.

— Я не расслабляюсь. У меня есть подозрение, что голосование может обернуться против меня.

— Наверное, ставки уже на вас делают в известных конторах. Вам ничего про это не известно?

— Нет.

— Вы святой человек. А когда вы победите, за вас возьмется и канал, и продюсеры, и товарищ Лепс… И вас еще пошлют на Евровидение, отец Фотий. Вот что самое страшное!

— С чего вы взяли, что меня на Евровидение пошлют? Там Лазарев едет.

— В этот раз Лазарев, в следующем году будете вы. Помните, Дина Гарипова выиграла «Голос» и поехала?

— Но Волчков и Воробьева не ездили туда.

— Да, вы всех знаете, я понимаю. Кстати, вы очень современный человек. Помните, когда мы с вами вчера созванивались, вы сказали: давайте по скайпу, или WhatsApp, или в скайпе по телефону… То есть вы очень продвинутый в этом смысле товарищ.

— Но я молодой, современный.

— Это здорово. Ну а если вашу кандидатуру предложат на Евровидение, вы откажетесь сразу или подумаете, поломаетесь?

— Нет, конечно, это большая честь. Я думаю, что если Богу будет угодно, то я туда попаду. Это будет такой мощный ответ всем Кончитам.

— О-о, Кончита Вурст foreva! Но Кончита, она же тоже человек, и вы, как христианин, как верующий, должны как минимум его (ее) пожалеть, приголубить. И вообще поплакать над этим товарищем. Нет? Вы же не воинствующий православный активист.

— Уж кого приголубить, но только не Кончиту. Здесь нужно уже такое хлесткое слово священника. Говорить от лица, может быть, не церкви, но от лица духовенства. Все, что говорит священник, взвешивается очень серьезно. Люди ловят любое слово священника, а когда уж он отзывается о каком-то явлении в этом мире, то тем более. Поэтому здесь я не должен находить какие-то компромиссы, а четко сказать: да или нет. И ни шагу назад.

— То есть Кончита и такие, как оно, — это и есть для вас очаг разврата? И вам надо сказать свое веское слово — где есть зло, а где добро. А Кончита — это зло!

— Да, тем более когда это представляется на всю Европу и она становится лицом Европы — это очень опасно. В таком случае толерантность может довести до губительных путей.

— А если бы Христос был на вашем месте, он бы Кончиту Вурст полюбил.

— Нет.

— Да!

— Почему это?

— Потому что он любил всех. Кроме фарисеев и менял в храме.

— Не знаю, что бы сделал Христос, мы за Него решать не можем. Да, Он жалел блудниц, жалел мытарей, но мы не видели таких случаев в Евангелии, чтобы Господь любил подобных людей. Если бы это случилось, если бы в Евангелии было написано, что Он жалеет гомосексуалистов, то тогда бы на этом сыграло все это меньшинство. И сказало: вот в Евангелии, помните, там Христос полюбил… Или не полюбил, а просто хотя бы заступился за транссексуала, гея. Это же очень опасно, такого не могло быть просто.

— Я это говорю по той простой причине, что Вурст — это тоже человек, слабый, как и мы все. И как и вы, наверное, тоже. Вы же слабый человек? Нет?

— Ну, в чем-то да.

— Греховный человек, несмотря на сан и рясу?

- Да. Но только Кончита это делает нарочно. Этот образ создан специально, здесь никакой такой слабости, все продумано. Если бы я продумывал свой образ, уходя в «Голос», специально рассчитывал, чтобы люди велись на подрясник, это было бы большим грехом.

Но я пришел как есть, искренне, естественно, без какого-либо эпатажа. Да, конечно, мне хотелось сделать сюрприз, но я же не вышел за рамки приличия, не вызываю какой-то шок. А мужчина, переодетый в женщину и оставивший бороду, — это, мне кажется, извращение.

— Но помните, как у классика: «Всякому безобразию есть свое приличие!» Почему-то я думаю, что для некоторых ортодоксальных священников и вы в чем-то, извините за такое богохульство, Кончита Вурст.

— Почему?

— Потому что для них вообще неприемлемо, чтобы батюшка таким образом участвовал в этом поганом ящике. А вы участвуете, что вызывает у очень многих людей — и у меня в том числе — большое уважение. Мне кажется, это современно и вы несете какой-то свет всем нам. Но в церкви же есть разные люди, и вот они могут вас, мягко говоря, не одобрить, а грубо говоря, проклясть.

— Ну, есть такие, но их очень, очень мало. Я рад, что в основном наш православный народ за меня, поддерживает.

— Кстати, с патриархом Кириллом по этому поводу вы, наверное, не контактировали. Не ваш уровень?

— Лично я с ним не контактировал, но мне передавали разные люди, что он отзывается хорошо.

«Из Германии с любовью»

— В юности вы несколько лет жили в Германии…

— Да, я приехал туда в 16 лет вместе с родителями. Прожил там 3,5 года и вернулся на родину, чтобы пойти в монастырь.

— В каком немецком городе вы жили?

— Кайзерслаутерн.

— Знаем, знаем, там есть очень хорошая футбольная команда. Не ходили на футбол?

— Я не люблю футбол.

— Понял. А почему вы не остались в Германии, отец Фотий? Или в этом есть какая-то большая тайна?

- Да никакой тайны нет, просто это пересмотр ценностей. Я искал ту благодать, которую я мог получить в монастыре… А мне было немножко известно об этом, потому что я читал книги, жития святых, старцев оптинских, читал еще Евангелие параллельно…

Вот слова о жемчужине, которую человек находит и продает все свое имущество, так на меня подействовали, и я увидел в этом знак, может, символ того, что если я все оставляю здесь, все мое любимое…

То есть я не ушел от чего-то, наоборот, пожертвовал Господу, может быть, всю свою музыкальную карьеру и пришел в монастырь. И я сразу увидел, что в подарок Господь мне дал возможность петь в монастыре, и не просто петь, а петь хорошо. Потому что, как только я приехал в монастырь, меня сразу же отправили к педагогу по вокалу в Москву. Я взял 20 уроков вместо положенных десяти. После этого пошел резкий такой скачок, голос мой изменился, и я стал не просто петь на клиросе, а еще и радовать своим пением вне церковных стен.

Пел арии итальянские из опер, какие-то произведения лирические, народные, романсы. Так мало-помалу голос совершенствовался. Я сделал уже два диска в своей импровизированной студии в келье и дарил знакомым, всем, кто просил.

— Ну а в Германии-то вы чем занимались? Вы тогда еще не обратились к церкви?

— Мы нашли приход православный, я там прислуживал. Но не пел. Мне не хотелось там петь, потому что хор такой непрофессиональный был, много фальшивили, и я сказал: нет, в таком хоре я петь не буду, не хочу. Я занимался музыкой, сочинял, играл на органе. И главная мечта была — стать композитором.

— Ну, это у вас все еще впереди. Родители ваши, как я понимаю, остались там, в Германии. Как часто вы их навещаете? Или они вас?

— Чаще они меня, чем я. Я был только один раз после того, как ушел в монастырь. Посетил их в прошлом году как раз, и это тоже было связано с музыкой, потому что меня пригласили на выставку в Берлин. Я просто поехал на неделю раньше туда, сначала побыл с родителями, а потом поехал в Берлин и по другим городам с концертами.

«Люди могли встать на горящие угли, только бы не войти в грех с женщиной»

— Отец Фотий, скажите, любите ли вы русскую литературу, как люблю ее я?

— Как любите ее вы, я не знаю, но я ее люблю.

— В таком случае вы знаете, что русская классическая литература часто касалась образа православного священнослужителя. Мне интересно, как вы реагировали, когда прочитали Пушкина «О попе и его работнике Балде»? Вот этот поп, толоконный лоб… Что вы думаете об этом образе?

— Я, честно говоря, мало знаком с этим произведением.

— Да ладно, это же Пушкин!

— Я понимаю, это известное произведение. Я знаю, что это такой немножко ироничный образ там представлен, с сарказмом.

— А есть еще Лев Николаевич Толстой, известный вам, которого, кстати, ваши коллеги отлучили от церкви. У него есть такое произведение «Отец Сергий». Читали?

— Нет, не читал.

— Отец Фотий…

— Мне из Толстого нравилось только «Детство», «Юность». А вот «Война и мир» уже так громоздко и тяжело.

— Вы просто не поняли. Это великое произведение. Пожалуйста, прочитайте его. И «Анну Каренину» прочитайте.

— С «Анной Карениной» все понятно. «Анну Каренину» я прочитаю.

— Так вот, отец Сергий отрубил себе палец, потому что испытывал похоть к женщине. Вы понимаете отца Сергия в этом смысле?

— Да, понимаю. Это пример, который можно сравнивать с поступками тех столпов церкви, которых мы причислили даже к лику святых. Действительно, были такие люди, которые настолько не хотели предать чем-то Господа, что могли встать на горячие угли, только бы не войти в грех с женщиной. Ну, много таких случаев из жития святых, преподобных. Думаю, что в какой-то мере это подвиг. Но я бы не стал отрубать себе что-то, потому что я другого духа человек.

— Нет, отец Фотий, вы нам нужны целиком, не надо себе ничего отрубать. Но тем не менее там, где вы сейчас выступаете, столько искушений, просто уж не знаю, как вы держитесь. Наверное, из последних сил.

— Там никаких искушений нет.

— Очень за вас рад. А есть еще такое произведение Ильфа и Петрова «12 стульев». Читали?

— Смотрел.

— Прекрасно! Отец Федор, помните такого?

— Нет, сейчас не помню.

— Очень жаль. Отец Фотий, я вам советую, читайте больше русской литературы. Обещаете мне?

— Постараюсь, да. Мне просто некогда. Я в последнее время читал нерусскую литературу.

— И что из нерусской литературы?

— Я люблю Гюго. Могу что-то из беллетристики почитать.

— А ваши современные музыкальные вкусы, пристрастия? Вот я очень люблю старый русский рок-н-ролл. А вы?

— Нет, я больше люблю что-то такое поспокойнее.

— Неужели Веру Брежневу?

— Нет, я попсу не слушаю. Я вообще воспитан на классике и не могу похвастаться каким-то знанием современной культуры. Но я слушаю современную музыку, в основном, конечно, зарубежную. А у нас ничего хорошего нет.

— А что конкретно?

— Многое, но только не связанное с рок-н-роллом.

— Это греховная музыка, бесовская?

— Не поэтому. Просто не в моем вкусе и все.

— Но извините, Григория Лепса вы должны слушать. И даже должны знать.

— Да, я люблю его песни.

— «Рюмку водки на столе» не пробовали петь? «Го-о-орько…» И что-то там еще дальше.

— Ничего, мы еще с ним споем на финале его песню.

— Слушайте, на фоне Лепса и Дмитрия Нагиева вы просто кажетесь ангелом. Вы должны как-то повлиять на этих великих грешников и обратить их во что-то настоящее, светлое. Вы сможете это сделать?

— Если удастся…

— Пожалуйста, отец Фотий, очень вас прошу. Может быть, в чем-то даже это ваша миссия. А вот еще: вы богатый человек? Извините за прямоту.

— Нет, очень бедный.

— А что такое богатство в вашем понимании?

— Богатство — это испытание. Можно быть верующим, богатым, но Господь спросит с тебя: как ты воспользовался этим богатством?

— Важно быть богатым духовно. Вот это я вижу в вас, по глазам. Глаза у вас хорошие, отец Фотий.

— Спасибо.

— Так материальные блага насколько вам присущи? Некоторые высокие сановники из вашей церкви как-то очень материальны в этом смысле. А вы?

- Я не берусь осуждать других. Я обычный человек, у которого есть сан, который ушел в монастырь, принял монашество. Тем не менее я остаюсь человеком с теми же потребностями, которые есть у всех.

Вы видите, что я пользуюсь скайпом, «Перископом» (приложение для прямой трансляции видео в Сети - «МК»), благами цивилизации. Естественно, я не могу пройти мимо таких возможностей, как, например, ездить на машине. У меня ее нет, но я бы хотел, чтобы она у меня была. Я не хочу какую-то супертачку, но чтобы хотя бы у меня была машина и я мог передвигаться, не испытывать неудобства, когда я там жду маршрутку, еду в метро. Тем более сейчас, когда ритм жизни особенно ускорился, нужно быть мобильным.

— А вы знаете, что такое московские пробки? Вы там особенно мобильным не будете. Ваши некоторые коллеги, простите, почему-то часто попадают в криминальные сводки: примут на грудь, сядут за руль, задавят парочку пешеходов, а потом сбегают.

— Ну, это единичные случаи. Стоит ли из них делать какие-то выводы…

— Знаю, вы еще любите импортные сыры покушать. А сейчас видите, какой у нас сыр на прилавках? Совсем не импортный, его и жевать-то трудно. Как вы выходите из положения?

— Никак. Я просто жду, когда мне кто-то из-за границы привезет сыр в качестве угощения. Но это бывает очень редко. От этого он ценнее и вкуснее, когда его редко можно заполучить.

— Вообще запретный плод сладок.

— Я надеюсь, что санкции когда-то закончатся.

— Кстати, а вы склонны к чревоугодию иногда?

— Наверное, да. Но я не сладкоежка.

— Грех это — чревоугодие.

— Ну, конечно, грех. А что? Все мы грешны.

— Кстати, насчет санкций. Крым наш, вы радуетесь?

— Безусловно. Я думаю, он должен был быть наш всегда. Когда туда приезжаешь, ты все равно как у себя на родине. Это чувствуется в общении с крымчанами.

— Донецк наш?

— Вот это я не знаю.

— Это правильный ответ, разумный. Путин наш президент до скончания века? До второго пришествия?

— Это вопрос не ко мне, но я Путина очень уважаю. Наверное, он один из самых замечательных людей за последние 100 лет.

— Это вы сильно. Вот на этой высокой ноте про Владимира Владимировича давайте и закончим нашу прекрасную беседу. Держитесь и постарайтесь избежать искушений.

---- После публикации этого интервью Фотий победил в финале "Голоса". ----

Источник: Московский комсомолец

Select ratingСкверно написаноПлохой материалНеудачный материалХороший материалОтличный материал

Голосов ещё нет