В конце XIX века в крупных русских городах, где соседствовали народные обычаи и европейские новшества, появился наш Дед Мороз, соединивший в себе черты Санта Клауса (святого Николая Чудотворца) и фольклорного Мороза-Морозко. В Финляндии считают, что он живет на севере страны, и у него даже есть почтовый адрес, по которому под Новый Год многие заранее пишут письма со своими просьбами. Некоторые другие народы считают, что он живет где-то по соседству с северным полюсом. В России в прошлом веке Деда Мороза поселили в Великом Устюге, близ которого находится село Морозовец. Теперь у нас как в России так и в Казахстане мирно уживается Дед Мороз и пришедший с Запада рождественский Санта Клаус, а на самом деле оба они, как ни печально, - искаженный образ святого Николая Угодника.

Новый год 1 января (пусть и по старому стилю) в Российской империи праздновали далеко не все подданные. Ведь Новый год не был самостоятельным праздником, он был частью рождественских празднеств, длившихся до Крещения. Хотя царь Петр I своим указом велел с 1700 года праздновать Новый год 1 января под страхом наказания и праздник этот в определенных слоях российского общества прижился, все же он носил второстепенный характер, а первостепенным считалось именно Рождество (которое, напомним, в ту эпоху праздновалось не после Нового года, как сейчас, когда мы живем по григорианскому календарю, а, конечно, до него). На Рождество люди ходили в гости, устраивали застолья, веселились, гуляя по улицам. На Новый год же собирались в основном в семейном кругу.

Интересно, что против Санта-Клауса протестуют, к примеру, в Австрии — не первый год уже хотят заменить его на Святого Николая, почитаемого Православной и Католической Церквями.

Мало кто также знает, но добрый новогодний дед, который живёт в Лапландии, на самом деле является довольно сомнительным персонажем в мифологии. Одно из его исторических названий - Йоулупукки, что в переводе с языка суоми означает «рождественский козёл».

Вообще, образ добродушного, розовощекого старикана в красном кафтане появился сравнительно недавно. Ещё в XIX столетии его изображали злобным существом в козлиной шкуре с рогами, которое приходит в дом исключительно для того, чтобы потребовать выпивки с хозяев и напугать детей. Непослушных ребятишек он живьём варил в котле, а благородных оленей использовал в качестве основного провианта на зиму.

Изначально языческий обычай постепенно «христианизировался», стал гуманнее и с недавней поры вовсе превратился в рекламного персонажа «Кока-Колы». Рогатого злодея из Лапландии навсегда сменил «охохокающий» увалень с мешком подарков. Судя по сохранившимся иллюстрациям, древний прототип Санты был куда колоритнее и дети его точно слушались.

На нашей воскресной молодежке в Свято-Успенском кафедральном соборе мы ЖИВО и ГОРЯЧО обсуждали проблематику этих праздников. Свое исследование на общий суд предоставил активный участник АПМД Владимир Бузовкин. Итак, ниже публикуем текст выступления Владимира.

«Здравствуйте, дорогие братья и сёстры, сегодня, в преддверии зимних праздников, хочется обсудить вопросы, которые, так или иначе, возникают у серьезного православного христианина:

1)      Какое отношение должно быть у нас ко дню празднования нового года?
2)       Отчего некоторые верующие смотрят на него равнодушно?
3)      Почему Рождество Христово – это рождения мира нового и веха более значимая, чем новогоднее торжество?
4)      Как проявляется подмена христианских символов?

Кто такой Санта-Клаус?
Языческий образ новогодних символов или «Святой Николай Чудотворец в рекламе Кока-Кола».

Ни в рождественских, ни в новогодних святцах, нет такого имени – Санта-Клаус. Откуда взялся этот персонаж? 19 декабря (по новому стилю) для христиан – день святителя Николая Чудотворца, епископа из города Миры Ликийские в Малой Азии. Этот святой, один из самых почитаемых в христианском мире (в Германии особое почитание святого Николауса началось в VI, в Риме – в VIII веке), и стал прототипом западноевропейского и североамериканского овогоднее-рождественского персонажа Санта-Клауса.

Собственно, в житии святителя Николая нет ничего сказочного. Есть чудесное. Более других известны несколько эпизодов: о том, как он спас от голода город Миры, как молитвой усмирил бурю и не дал погибнуть кораблю, плывшему в Палестину, как избавил от неминуемой казни трех воевод, которых оклеветали злоумышленники, наконец, о том, как св. Николай, еще будучи священником в городе Патары, помог одному обнищавшему человеку выдать замуж трех дочерей. На последнем остановимся подробнее. Не имея возможности дать за дочерей приданое, отчаявшийся отец собирался отправить их в публичный дом (что в ту пору было неслыханным) или даже сделать таковым собственное жилище. Бедные девушки стали горячо молиться, и вот Господь послал им в помощь священника Николая. Трижды проходил Чудотворец мимо дома этого человека и оставлял у порога мешок с золотом. И отец смог одну за другой выдать замуж всех своих дочерей. Этот эпизод лег в основу западной традиции оставлять в Рождество подарки у дверей, в специально для того вывешенных чулках (В некоторых местах принято оставлять чулки и сапоги у камина, через трубу которого в дом поникает Санта-Клаус или его помощник).

Обычай одаривать детей подарками известен в Германии с Х века. Тогда в монастырских школах в день святителя Николая проводили епископские игры: один из учеников переодевался епископом и раздавал подарки однокашникам. В XVI – XVII веке этот обычай окончательно закрепляется в Германии. Теперь святой Николай не просто ходит по домам с мешком гостинцев: он проверяет у детей знание катехизиса и важнейших молитв и только после этого вручает подарки. Известен еще один обычай: накануне дня святого Николая дети усердно молятся, причем для учета молитв ведется специальная тетрадь (первоначально это была разукрашенная дощечка, на которой делались зарубки). А вечером дети выставляют за дверь свою обувь, в которой утром они находят подарки.

С 30-х годов ХХ века Санта-Клаус закрепился в общественном сознании как бренд компании Кока-Кола. С тех пор в ряде стран он окончательно слился с Рождественским дедом. Унифицировалась и форма Санты: красные кафтан, штаны и колпак с белой опушкой. Раньше же «рождественский дед» мог носить глубокую шляпу с широкими полями, штаны до колен и курить трубку, или же быть толстощеким старым кобольдом.

К сожалению или к счастью, в сознании большинства современных детей нынешний Санта-Клаус никак не связан с образом святителя Николая. Гораздо печальней то, что с «кокаколизацией» символики Рождества сам праздник в большинстве стран Европы для многих утратил свой христианский смысл и превратился в одну большую шоппинговую кампанию.

На территории СНГ мы встречаемся с совершенно иными метаморфозами: если на землях  запада – США и Европы, главный символ Нового года – Санта Клаус имеет более или менее христианские корни, то на территории бывшей Российской Империи корни этого символа уходят глубоко в Славянскую языческую мифологию.

Дед Моро́з  - восточнославянский вариант рождественского дарителя. Изначально в славянской мифологии — олицетворение зимних морозов. Создание канонического образа Деда Мороза как обязательного персонажа новогоднего — а не рождественского — праздника произошло в советское время и относится к концу 1930-х гг., когда после нескольких лет запрета вновь была разрешена ёлка.

Мороз как природная стихия издавна персонифицировался восточными славянами. Он представлялся ими в виде невысокого старичка с длинной седой бородой, который бегает по полям и вызывает стуком трескучие морозы. Образ Мороза нашёл своё отражение в русских пословицах, поговорках, сказках. К примеру, в волшебных сказках Мороз предстаёт в виде волшебного помощника, выступая под прозвищами «Студенец», «Трескунец», или как даритель при правильном поведении сказочного героя.

Снежная морозная зима в представлении славянина-земледельца связывались с будущим хорошим урожаем. Об этом судили по наличию рождественских или крещенских морозов. Поэтому в Святки и Чистый четверг было принято совершать обряд «клика́нья мороза»: его зазывали на трапезу и угощали ритуальной пищей — блинами и кутьёй. В то время точно так же призывали в дом души умерших предков, а кутья — традиционная поминальная еда у славян. Еда для мороза оставлялась на окне или на крыльце. Тогда же мороз просили не приходить летом и не портить урожай.

Как же относится Православная Церковь к этому популярному сегодня как среди светского, неверующего общества, так и среди верующих во Христа людей?

Отношение Русской Православной церкви к Деду Морозу ещё в начале XX века было неоднозначным. Ведь в своих истоках это языческая персонификация сил природы (зимы и мороза) и волшебник, что противоречит христианскому учению. С другой стороны, это прочно установившаяся культурная традиция.

В 2001 году епископ Вологодский и Великоустюжский Максимилиан заявил, что церковь поддержит проект «Великий Устюг — Родина Деда Мороза», только если в «официальной биографии» Деда Мороза будет упомянуто, что он принял крещение. А по словам зампредседателя Отдела внешних церковных связей Московского патриархата иеромонаха Филиппа, усиление «культа» Деда Мороза и Снегурочки во время празднования Нового года является «нездоровым неоязыческим проявлением».

Менее строго высказывался в 2000 году, во время своего визита в Вологду, митрополит Сергий: «… Дед Мороз — это добрый персонаж, знакомый каждому из нас с детства. И нужно помнить об этом, нужно различать персонажи добрые и злые. Мне кажется, что образ Деда Мороза — это нормальное развитие нашей светской духовной традиции».

Теперь, отталкиваясь от принятого в современном обществе главного «покровителя» Нового Года – Санта-Клауса или Деда Мороза, перейдем к размышлениям о самом празднике.

Чтобы понять, отчего в современной России празднование Нового года возведено в культ, почему для нецерковных людей этот праздник стал чуть ли не самым главным праздником года, необходимо сделать небольшой исторический экскурс.

До Петра I и церковный, и гражданский календарь в России начинался с 1 сентября. Церковь и сейчас начинает церковный годичный круг сентябрем. Петр постановил отмечать Новый год с 1 января – на западный манер. Новый год был праздником светским и приходился на святки – дни после Рождества Христова. И поэтому не было никакого греха в череде святочных дней отмечать и новолетие, вкушая скоромную пищу и вино. После революции 1917 года была проведена еще одна календарная реформа: вместо юлианского был принят григорианский календарь (новый стиль), так что празднование Нового года стало выпадать на конец Рождественского поста. Поэтому возникла проблема для людей, соблюдающих духовные традиции: как праздновать Новый год и праздновать ли его вообще?

Празднование Нового года сейчас совершается с гораздо большим размахом и сопровождается большим пьянством и разгулом, чем в советское время. Оно и понятно. Сначала советская власть отняла у людей церковные праздники и насадила свои, пролетарско-революционные, которые народ, за неимением других, и отмечал. Но с падением советского строя революционные даты отошли в прошлое, и из прежних праздников остался практически один Новый год. «А душа, – как говорил герой В.М. Шукшина в фильме «Калина красная», – хочет праздника».

Но незнакомая с духовными русскими традициями душа, несчастная, лишенная настоящих праздников, думает, что отмечать торжество можно только пьянством и безудержным весельем.

Зачем нам этот праздник? Давайте предадимся некоторым размышлениям, не впадая в какие-либо крайности, но разумно и обстоятельно поразмыслим над феноменом этого праздника и его сопоставимости с православным вероучением и христианским духом. Разделим наши мысли на две категории: «Почему православные не празднуют новый год?» и «Зачем православным праздновать его?»

Почему православные не празднуют новый год?

Итак:

ПРИЧИНА 1: НЕЦЕРКОВНЫЙ, НЕПРАВОСЛАВНЫЙ ХАРАКТЕР САМОЙ ДАТЫ

Святой Церкви есть определенная дата Новолетия (начала индикта) – 1-е сентября (14 сентября по новому стилю). Именно к этой дате приурочено соответствующее богослужебное последование. Гражданский же Новый год, празднуемый зимой, никак не связан с церковным календарем, но был введен в России Петром I c 1700 года (хотя он и праздновался по юлианскому календарю, а не по католическому григорианскому т.н. новому стилю, как в Европе).

Но Новолетие, празднуемое 1-го января, изъятое из богослужебного круга, и характер приобрело нехристианский, о чем свидетельствовали многие русские святые, например, святитель Феофан Затворник и святой праведный Иоанн Кронштадтский. Они обличали русский народ в том, что, подражая богоотступническому западу, он стал по-язычески встречать Новый год: «Вертеться с бокалами – тут какой смысл? <…> Вы скажете: обычай зашел. – И я подтвержу: обычай зашел, – и прибавлю: обычай, совсем нe христианский, а языческий, нечестивый, богопротивный» (Свт. Феофан Затворник. Слово на Богоявление, 6 января 1865 г.).

С введением же большевиками после революции нового стиля, нынешнего гражданского календаря, празднование Нового года 1-го января по нему стало приходиться на последние дни Рождественского поста – дни, в которые Типикон заповедует православным христианам строгое воздержание.

ПРИЧИНА 2: АНТИХРИСТИАНСКИЙ ХАРАКТЕР НОВОГО ГОДА

Современный, сохранившийся с советских времен Новый год и торжества, с ним связанные, изначально вводились в противовес, взамен церковного праздника Рождества Христова, и большевики расценивали принятие православными их Нового года как успех антирелигиозной пропаганды.

Получается, что православные, отмечающие этот день, становятся друзьями безбожному миру в его служении идолам. И употребление «из любви к ближнему» скоромного в кругу нецерковных людей, и устроение «постного стола» (попытка формально соблюсти предписания Устава) – все это разные проявления той дружбы с миром, которая, по слову Писания, есть вражда против Бога (см.: Иак. 4, 4). «…Не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Итак, кто хочет быть другом иру, тот становится врагом Богу».

Церковь Христова – не от мира сего. Древние христиане не боялись не вписаться в современное им общество, напротив, даже противопоставляли себя ему, безбоязненно шли на мучения, привлекая своей чистой жизнью и исповедническими подвигами новых христиан в церковную ограду. Теперь же не Церковь христианизирует (осоляет) мир, а мир активно пытается «расцерковить» христианство. И такое сближение с миром делает верующего «солью обуявшею» (см.:  Мф. 5, 13 – «Вы соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему не годна, разве что выбросить ее вон, на попрание людям»).

В этот день, когда безбожный и богоотступнический мир празднует свой Новый год, Православная Церковь совершает память святого мученика Вонифатия, который является для всякого теплохладного христианина примером совершенного исповедничества и отложения всяческого сластолюбия.

ПРИЧИНА 3: БОГОЦЕНТРИЗМ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

Православный христианин, чувствует сердцем своим христианским, что Новый год не может быть раньше Рождества Христова, потому что Новый год – это обновление времени, а если мы спросим себя как православные христиане: Когда мы можем считать, что время обновляется? – на Рождество и Пасху: в день Рождества Спасителя нашего и в день Его Воскрешения. Оказывается, что были народы и были времена, когда Новый год праздновался на Рождество и на Пасху. На Рождество праздновали Новый год в средневековой Европе. Отмечали этот праздник 25 декабря – об этом свидетельствует грамота немецких государей второй половины ХУ1 века. Англичане же до 1752 года считали днем Нового года 25 марта – день Благовещения и Святого зачатия Спасителя.

Во Франции вплоть до наступления эпохи рационализма, а точнее до 1594 года, праздновали Новый год в день святой Пасхи.

Восточные христиане, особенно христиане византийской империи, праздновали Новый год 1 сентября по юлианскому календарю. Этот праздник сохраняется в русской православной церкви – 1 сентября по старому стилю, 14 сентября по новому стилю. С этой даты начинается круг богослужебных книг. 1 сентября считалось в России днем Нового года до времени Петра Великого, который установил празднование Нового года 1 января. Но в любом случае по юлианскому календарю празднование Нового года приходится после Рождества Христова, даже если он празднуется 1 января. Потому что 25 декабря по юлианскому календарю – это нынешнее 7 января по григорианскому календарю, а соответственно 1 января – это 14 января по григорианскому стилю.

Сейчас же хотя в России и странах СНГ с 1918 года принят григорианский календарь, но церковь продолжает жить по старому стилю, т.е. по юлианскому календарю. Новый год оказался праздником, противостоящим празднику Рождества Христова. Это очень серьезное духовное противопоставление и противостояние. Новый год празднуется во время Рождественского поста, когда всякие празднества и тем более пиршества воспрещаются.

Празднуя Новый год, ожидая изменений от нового года, от самой календарной даты, мы тем самым впадаем как бы в магическое, совсем не христианское мышление, потому что и счастье, и обновление мира, и радости можно ждать только от Спасителя, который пришел избавить нас от греха, проклятия и смерти.

Празднование Нового года как отдельной даты, которая вроде бы может принести нам счастье обновления, есть возвращение к временам календарной магии, когда одни дни года считались «счастливыми», а другие – «несчастливыми». Это, по сути, – возвращение сознания человечества к примитивным религиозным формам верования, к первобытному магическому мышлению. Это отход от высоты христианства, тем более, от высоты Православия и возвращение к самым примитивным представлениям о духовном мире.

В том, что Новый год подспудно духовно противостоит Рождеству, можно убедиться хотя бы по названию новогоднего праздника в Муниципальном культурном центре города Рязани «Верхом на метле в новогоднюю сказку». Человечество движется по кругу, и все ожидает какого-то счастья от наступающего года. Ожидания напрасны. Счастье может принести только Спаситель. Он для того и пришел на землю, чтобы даровать человеку высшее счастье – быть вместе с Богом. Только с Господом может наступить обновление и воскресение.

Ждать счастья от номеров, чисел, годов, кроликов, крыс, змей – это значит оставаться в грехе, быть обреченным на смерть, и физическую и духовную. По моему мнению, подводя итог всего нашего исследования, надо стараться, чтобы Новый год считался праздником Рождества Христова, чтобы мы забыли, в конце концов, празднование Нового года и праздновали лишь Рождество Христово.  Хоть в наши дни это, возможно, будет выглядеть безумием, глупостью, как юродство ради Христа, в глазах атеистов и язычников.

Ответа же на вопрос о значимости нового года для православного человека я не нашел».

Подготовлено по материалам открытых интернет-источников
Владимир Бузовкин, Виктор Дрожников